Ангелина Рощупко — фигурантка дела против «Весны», которая никогда не состояла в движении. Раньше она работала со Львом Шлосбергом и помогала псковскому «Яблоку».
С «Весной» её связали, судя по всему, из-за статьи о «Яблоке», которую она писала для «Скат media». Так Ангелина стала одной из фигуранток дела об НКО, посягающей на права граждан, и на время следствия попала под запрет определённых действий.
Мы через мужа Ангелины взяли небольшое интервью, чтобы поближе познакомить вас с ней.
Почему ты пришла в политику?
Политикой я заинтересовалась лет в 14. Помню, тогда были протесты на Болотной. По пути в школу я слушала радио «Коммерсант ФМ», и какую-то передачи вели Антон Красовский и Олег Кашин. Тогда они оба топили за реформы и поддерживали оппозицию. Сейчас это смешно вспоминать, но меня привели на первый митинг слова Красовского. Вот так вот. С того момента прошло 10 лет.
Расскажи о своей работе на Шлосберга: чем ты занималась и какие проекты вы делали?
За работой Льва Марковича я следила давно. Мне всегда были близки идеи, которые он высказывал. Летом 21 года, когда стало известно, что Шлосберг будет выдвигаться в Госдуму по Москве, я пошла работать менеджером агитаторов в штаб. У нас была большая команда агитаторов и сторонников по Ховринскому району.
Социология показывала, что были шансы на победу. Могу путаться в числах, но дней за 20 Льва Марковича сняли с выборов — отменили статус в кандидаты в депутаты в Госдуму. Там была история, что он якобы имел отношения к митингу Алексея Навального в Пскове. Как говорится, причину они нашли, а на мнение людей плевать, конечно же.
Какими проектами ты занималась в псковском «Яблоке»?
Команду из Москвы пригласили помочь в последние недели кандидатам в Госдуму и в областное собрание по Пскову. За две недели нам удалось провести мощнейшую предвыборную кампанию: мы помогли избраться в областное собрание прекрасному и честному человеку Артуру Гайдуку — работника скорой помощи и барда.
Агитация в регионе и в Москве — это, конечно, небо и земля. У нас на кубах были разборки и с «Единой Россией» и с «Новыми людьми». Кубы то согласовывали, то отменяли. Я была поражена, каких людей я повстречала в Пскове, готовых бороться за правду.
Почему ты не уехала из России, когда началась война? Почему для тебя было важно остаться?
Я не могу представить себя сейчас вне контекста России. Для меня это бесконечно сложно. До своего уголовного дела я смотрела на Кара-Мурзу, Яшина — и задавала себе вопрос: почему вы не уезжаете, вас же посадят? Уголовное дело на меня стало неприятным сюрпризом, но опять же не скажу, что я очень удивилась, несмотря на то, что против действий России после 24 февраля я в «Скат.media» не писала, на антивоенные акции не ходила. Но в России вообще сложно чему-то удивляться. Так вот, Кара-Мурзу и Илью Яшина я поняла.
Как ты себя чувствуешь и живёшь под запретом определённых действий?
Под запретом определённых действий плохо то, что я не могу работать. Я обременяю близких мне людей. Ещё еженедельное общение с сотрудниками ФСИН, суды. Но в целом это всё мелочи жизни. Я благодарна своему мужу. Да, на днях я вышла замуж. С мужем я, кстати, познакомилась на кампании Льва Шлосберга. Меня окружают мои друзья и родители. Все они меня безмерно поддерживают. Я также знаю, что каждый из них со мной одной позиции.
Какой ты видишь Россию будущего?
Для меня Россия будущего, прежде всего, — это страна возможностей, социальных лифтов и свободы слова. Всё это возможно, когда работают все институты управления, а власть не сосредоточена в руках одного человека.